В рапорте (третьем уже по счету!) иерей Петр Дагаев объяснял причины своего исчезновения:
«Сегодня возвратился сын мой священник села Кунье Иаков из Курска и сообщил, что епархиальным начальством ни один мой предыдущий рапорт о возвращении моем в приход не получен. Считаю долгом в третий раз сообщить Вашему Высокопреосвященству. В 1919 году я при исполнении своих обязанностей заразился сыпным тифом, который осложнился язвой кишечника. Епархиальное начальство, в виду тяжелой и продолжительной формы тифа заменило меня священником села Верхних Апочек Владимиром Дагаевым. Хотя я с августа 1919 года вступил в отправление своих обязанностей, врач Соболев предписал мне курортное лечение и настоятельно советовал начать лечиться в Пятигорске. В октябре Соболев возбудил ходатайство пред бывшим епископом Курским Феофаном о выдаче мне шестимесячного отпуска. Отпуск №686 прислан мне из Епархиального Совета в конце октября. Я собрался уезжать. О чем уведомил местного благочинного о. Козловского. До Пятигорска я не доехал, заболев 16 ноября в станице Кущевке Кубанской области возвратным тифом. Из последней я был сначала эвакуирован сопровождавшим меня сыном Владимиром в г. Ейск, а потом, в виду переполнения этого города больными и ранеными воинами, в станицу Должанскую, где был помещен в общественный барак. В больнице этой станицы я пробыл до 6 июня 1920 года. Из больницы я послал первый рапорт Курскому епархиальному начальству о своей болезни как причине, не позволившей мне своевременно явиться на приход и послал второй рапорт о своем возвращении, а равно и о том, что Особотделом Югозападного фронта (постановление №2824) мне дан пропуск в село Кунье и снято с меня обвинение в уходе с белыми при наступлении красной армии. О чем довожу до сведения Вашего Высокопреосвященства, ожидаю Вашего Архипастырского распоряжения».
Под рапортом какой-то неразборчиво подписавшийся доброжелатель из епархиального совета сделал карандашом приписку: «По алфавиту не имеется выписки, что Дагаеву был выдан отпуск».
Между тем, нет никаких оснований обвинять иерея Петра Дагаева в лукавстве. Известно, что до революции северные епархии поддерживали с южными курортно-лечебные отношения. В «Курских епархиальных ведомостях» за 1912 год, к примеру, было опубликовано письмо Епископа Таврического и Симферопольского Димитрия на имя Архиепископа Курского и Обоянского Стефана, в котором он призывал курское духовенство делать жертвы на строительство дополнительного корпуса для священно- и церковнослужителей в Сакской грязелечебнице. Так что отец Петр не был первооткрывателем юга. Он не бежал туда, а ехал поправлять здоровье.
Владыка Назарий не поставил под сомнение рапорт отца Петра Дагаева и распорядился оставить его в Кунье, а новопоставленного священника Иакова Дагаева переместить в село Верхние Апочки, в тот храм, в котором они с матушкой за два месяца до этого венчались.
Среди документов, по которым мы восстановили события тех далеких лет, имеется одно печальное прошение, датированное 29 июля 1924 года:
«Имея желание перейти в гражданскую службу, покорнейше прошу Курское епархиальное управление выдать мне, находящиеся при деле о рукоположении за 1920 год, свидетельство об окончании Духовной семинарии метрическую выпись о рождении. К сему – священник Иаков Дагаев»[1].
На прошении — резолюция епископа Сергия[2]. Владыка Сергий распорядился, чтобы все просимые документы были выданы. На какую гражданскую службу устраивался отец Иаков – не уточнено. Но по всей видимости, эта служба не мешала богослужению. В документах 1930 года он по-прежнему проходит в качестве священника Верхне-Апоченского храма.
_______________________________________
[1] ГАКО. Ф.750. Оп.2л. Д.534. Л.1.
[2] По мнению А.Раздорского, этим архиереем мог быть епископ Сергий (Зверев). — См. книгу Раздорского А. «Архиереи Курского края». Курск, 2004. с.90.
(Продолжение следует читать)
Священник Владимир Русин
Из книги «Кунье: 330 лет и 3 года одного прихода»