Я уже больше ста раз пересказывал эту историю. Произошла она в то время, когда в храм наш ссыпали на хранение зерно. Это было незадолго до войны или же сразу после нее.
Решение использовать церковное здание в качестве амбара носило временный характер, но для некоторых храмов оно стало роковым. Под шумок безбожники громили церковную утварь, разрушали иконостас, оскверняли престол. Иные приходы после такой атаки атеистов так и не смогли опомниться. Из амбаров храмы превращались в склады и гаражи, а затем и вовсе — в развалины, не поддающиеся восстановлению. Бог миловал куньевскую церковь от подобной участи. Зерно в храм заносили аккуратно. Иконостас берегли. Колхозники помнили, где они находятся и бережливо относились к церковному имуществу.
Безбожники в селе, разумеется, имелись. Но лишь одного из них, Федора Лихачева, можно было назвать воинствующим. Федор был одним из первых комсомольцев в Кунье. Перед войной он заведовал зернотоком и в простонародье по должности назывался «токовым». (Вроде, как домовым или водяным). Однажды токовой Федор влетел в наш храм с оружием, пальнул в икону великомученика Пантелеимона и гордо заявил, находившимся тут же женщинам: «Бабы, бога нет! Если бы он был, он меня наказал бы». А Господь ждал, когда безумец образумится.

Сначала наш безбожник грохнулся с лошади и расшиб лицо. Причем, повредил именно ту часть лица, которую прострелил на лике святого. Не образумился. Наоборот, пустился во все тяжкие. Возвращался он после очередной пьянки из Никольского по замерзшей речке да и поскользнулся так, что уже подняться не смог. Повредил тазобедренный сустав. Дело ночью было. Долго звал на помощь, выл от боли. Нашли его только утром. Транспортировали домой. Бедолага ругался, матерился. С одра он не встал. Так и умер, не раскаявшись. Но своим односельчанам он наглядно продемонстрировал, к чему ведет человека безбожие. Больше воинствующих безбожников в Кунье не было.

(продолжение следует читать)

Священник Владимир Русин
Из книги «Кунье: 330 лет и 3 года одного прихода»